Май. Теплые дни. Сегежа.
Зимой не было снега. Так, по карельским понятиям - чуть-чуть. Все стаяло апрелем и стояло серым и грязным до второй недели мая. А потом вдруг небо прояснилось, воздух наполнился запахом оттаявших болот и стало тепло. По настоящему тепло. И все задышало.
Смородина, яблоня, вишня, одуванчики и щавель с редиской зацвели и укрыли своим благоуханием всю землю в одну ночь. И стало тепло. Так... по настоящему.... до самой сути. Можно выйти лечь спать на крыльце и не проснуться до утра, потому-что тепло и комфортно. И идти домой, а не поехать в зимний морг.
А дома - топили. Жаркий пар бежал по трубам, нагнетался в батареи и заставлял жителей распахивать окна и лоджии — непроизвольно, будто и не люди они вовсе.
По утрам было прохладно. Уходящая зима ложилась на зеленые колючки ощерившегося лета легкой изморозью и темными тучами растворялась на горизонте в насупившихся темных облаках.
И я перестал спать. Летом спать вредно для души. Потому как душе нужно радоваться и благоухать растворяясь в вселенском ничто. Нужно видеть эти белые ночи! Нет, не Питерские...наши...настоящие Карельские.
Я встал в пять утра. Не знаю, как вы, но, я знаю, раз в год, случается самая вкусная яичница....
И это была она....
В ней не было ничего нового...те же помидоры, но новые — весенние, те же сосиски...но иные — новые, летние, начнут тухнуть гораздо быстрей.
И вот шесть утра. Я выскочил на улицу. Город спит. Нет машин, нет людей — дома жарко дышат подъездами, а улица встречает прохладой. Пятиэтажки вывесили флаги поражения открытыми фрамугами.
Шесть утра. Улицы пустынны. Но я знаю. Город закипает в стенАх домов , бытовыми проблемами жителей.
Еще немного, щелкнет реле и люди, выплюнутые горячим дыханием подъездов побегут по своим делам оставляя жаркие квартиры, в которых позабыли отключить отопление.
И пока хозяев нет, дома, подъездами будут выдыхать накопленное за зиму тепло и вдыхать прохладу майского утра, в ожидании своих хозяев.