Гулаговские поселки. Название, конечно, условное. Многие
из ранее существовавших деревень просто-напросто были приспособлены под нужды
ГУЛАГа, когда он накрыл их своим черным крылом в связи со строительством ББК
(Надвоицы, Дуброво, Сорока - нынешний Беломорск, Медгора - тогдашний штаб
великой стройки). Были поселки, перенесенные из зоны затопления на новое место
(Петровский Ям, Майгуба, Вожмогора), были и специально построенные. Во многих
до сих пор живут и работают люди, как в нашем Валдае, и поселки эти, как все на
свете, со временем изменились.
Это англичане трепетно охраняют свою историю, берегут
постройки феодальных времен, чтобы их могли увидеть потомки. Мы многого не
уберегли... История уходит безвозвратно, как ушли под воды разбухшего Выгозера
42 деревни, когда-то стоявшие на его островах и берегах, Сумской почтовый тракт
в месте паромной переправы через Выгозеро, что была возле деревни Вожмосалма.
"Салма" в переводе с карельского означает "пролив", понятно, что здесь было
самое узкое место. От всего этого ныне остались лишь Вожмосалмские острова...
Прошло почти 70 лет. И сейчас невозможно найти карту с
природными очертаниями Выгозера. Во всяком случае, мне это не удалось. На
современных картах озеро искусственное, разросшееся. Живущие на его берегах
сейчас привыкли к нему такому - куда денешься? Время неумолимо. Но должен кто-то
беречь его вехи, должны быть "летописцы", иначе мы рискуем пропасть в безвременье...
Я убеждена, что они будут. Может быть, кто-то из них еще ходит в детский сад,
кто-то - в первый класс, но они вырастут и почувствуют этот внезапный зов...
Нельзя становиться "Иванами, не помнящими родства".
Уходят из жизни люди, которые помнили, "как это было",
ветшают и разваливаются постройки, зарастают дороги. Но даже по таким "кучкам
праха" можно восстановить прежнее бытие, если на это, как компас, настроено
твое сердце.
ББК рассек Выговский край, край раскольников-староверов и
крестьян-северян, как саблей, в самом его центре. Он, конечно, соединил
Онежское озеро с Белым морем, осуществил старинную мечту, и спасибо ему за это,
но он же взорвал изнутри вековой уклад жизни людей. Поскольку стройка была
намертво засекречена, им до последнего дня не говорили, для чего надо
переселяться, рушить привычную жизнь.
... И вот я брожу по одной из 42 таких перевезенных
деревень, давно оставленной людьми. 15 лет назад дома еще стояли, улицы были
видны. Сейчас уцелели два-три дома, остальные разрушились, в кучи камней и
песка превратились большие русские печи, "хозяйки изб", улицы заросли лесом, он
поднялся уже выше домов. Слабое место старых построек - крыши. Доски, которыми
они крыты, разрушаются первыми, и как только вода от дождей и снегов начинает
проникать в дом - он разваливается в считанные годы. Но даже через столько лет
видно, как здорово умели прежде строить - в полуразрушенных домах ни двери, ни
окна не перекошены, полы - что твердь земная... Сохранились следы старинного
уклада жизни - закопченные до лаковой черноты потолки и стены, ведь полгода на
севере темно, лучиной освещались. И закругленные углы в доме, и рябины с
черемухами на подворьях... В деревне Вожмогора сохранились перевезенные дома,
но люди в них живут по-современному: стены заклеены обоями, внутри все
переделано, перекрашено - что поделаешь, уклад нынче другой. Правда, рябины и
черемухи растут.
А собственно гулаговские поселки представляли собой
бараки для заключенных да несколько изб для начальства, плюс конюшня; от них и
вовсе мало что осталось, так как строились они наспех, без затей. В Беломорском
районе прошла я по нескольким гулаговским поселкам, нанизанным на стрелу
полузаросшей узкоколейки. Строились они в войну, когда прокладывалась обходная
железнодорожная ветка через Обозерскую. Первый поселок на моем пути
назывался "Светлый". Был он на горе, с которой распахивались такие дали,
голубые леса на горизонте, и было до боли в сердце жаль: зачем люди бросили эту
с таким трудом обжитую землю?
Домов не было - на их месте были лишь кучи мусора,
заросшие малинниками. Не сразу поняла, что лет 6 назад дома сожгли, чтобы
меньше было помех при косьбе. ГУЛАГ ушел из этих поселков после воины,
возникли леспромхозы, жизнь шла своим чередом. В кучах мусора всюду виднелись
ржавые цинковые ванны... Где сейчас те малыши, которых купали в этих ваннах?
Живут где-то взрослые люди, мои ровесники, у которых в паспорте записано: место
рождения - поселок Светлый Беломорского района Карельской АССР...
... Рождались дети, ходили в школу, играли в куклы - вон
и детская посудка осталась; родители работали, возделывали огороды - кое-где
кусты смородины уцелели, а в одном месте сквозь мусор, головешки и оплавленные
осколки стекла сумел пробиться огородный хрен и пошел, пошел вновь завоевывать
себе место под солнцем...
Судьба оставленных людьми поселков оказалась схожей и в
чем-то символичной: все они теперь превратились в покосы. В моря травы. Земля,
нагретая людьми хотя бы несколько десятилетий, оказывается для трав очень
плодородной. В недалеком прошлом это были большие общественные покосы, когда
еще не умерла мода на сельскохозяйственные цеха предприятий. Теперь это покосы
частные; у частников мало техники и сил, и значительная часть лугов остается
нескошенной. Трава забвения все глуше и глуше закрывает следы жизнедеятельности
человека. А где по каким-то причинам перестали косить, очень скоро поднимется
лес...
Не раз и не два в истории России зарастали лесом
разоренные деревни, войны и напасти запустошивали обжитые земли. Проходило
время - другие поколения раскорчевывали лес и строились заново. Будет ли так на
этот раз, в начале двадцать первого века?
... Колышутся травы, чирикают птички, кивают головками
цветы - и не понять, "да" или "нет" они отвечают на мой вопрос...
С. БОБЫЛЕВА.
п. Валдай.
"Доверие" июнь 2000г